«Бывают странные сближения»

«Странные сближения» заметил ещё Александр Пушкин. Не удивительно ли, что спустя полтора столетия после открытия знаменитой Третьяковки – в год воцарения Александра II – картины внучки российского самодержца Ольги Романовой займут своё особое место среди прославленных полотен?! Глядя на акварели, наполненные солнцем и яркими земными красками, на эти милые безыскусные пейзажи и натюрморты – заснеженные деревья в саду, герани на окне, пасхальные столы и рождественские ёлки, трудно поверить, что художнице была уготована столь необычная многотрудная жизнь.

 

 
Великая княжна Ольга – единственный порфирородный ребёнок в семье императора Александра III, её братья Николай, Георгий, Михаил и сестра Ксения родились до восшествия на престол отца. В начале царствования Александра III – 1 июня 1882 года – императрица Мария Фёдоровна счастливо разрешилась от бремени дочерью Ольгой, наречённой именем древнерусской княгини.

Есть в том Божий промысел: святая княгиня Ольга – первая русская христианка и великая княгиня Ольга – первая русская августейшая художница связаны меж собой незримыми узами имени и духовного родства.

У девочки рано проявились художественные способности: маленькая княжна уже в пятилетнем возрасте уверенно держала в руке кисть и карандаш. Из воспоминаний великой княжны Ольги Александровны: «Даже во время уроков географии и арифметики мне разрешалось сидеть с карандашом в руке, потому что я лучше слушала, когда рисовала кукурузу или дикие цветы».

 

 

К августейшей ученице приглашались учителя, известные в России художники: Владимир Маковский, Сергей Виноградов, Станислав Жуковский. К слову сказать, венценосные родители всячески поощряли увлечение дочери живописью. Ведь и Александр III неплохо рисовал в молодости, известны и тонкие пейзажные зарисовки датской принцессы Дагмар, будущей императрицы Марии Фёдоровны. Владели искусством живописи и венценосные предки великой княжны: прадед Николай I и прабабушка императрица Александра Фёдоровна. Но лишь Ольге Александровне, единственной из дома Романовых, судьба определила стать профессиональной художницей – «принцессой акварели».

Ей не досталось обаяния матери-императрицы и шарма старшей сестры, великой княжны Ксении. Бог не наделил её внешней привлекательностью, но зато сполна, через край – красотой духовной, которая не только не померкла с годами, а будто воссияла с новой животворной силой. Великая княгиня писала и иконы, которые дарила близким людям. Два святых образа её письма были представлены на московской выставке.

Ещё в начале века в царских резиденциях устраивались вернисажи работ великой княгини, а средства, вырученные от продажи живописных полотен, акварельных листов и авторских почтовых открыток, служили благим целям – шли на помощь нуждавшимся художникам. Ольга Александровна покровительствовала «Императорскому обществу акварелистов», «Обществу имени А.И. Куинджи», «Обществу помощи нуждающимся художникам в память академика К.Я. Крыжицкого».

Испытания

Великая княгиня не чуждалась благотворительности: щедро помогала детским приютам, женским курсам и богадельням. В принадлежавших ей имениях в Воронежской губернии открыла школы для крестьянских ребятишек, больницы.

 

В 1901 году великая княгиня вышла замуж за принца Петра Ольденбургского, тёзки и внука августейшего пушкиниста Петра Георгиевича. Брак тот обернулся фарсом, ведь муж Ольги Александровны к женщинам, и к ней в том числе, интереса не выказывал. Не было между супругами и духовной близости – годы замужества обернулись серьёзнейшим испытанием для молодой женщины.

 

Первая мировая война, изменившая весь ход российской жизни, стала для Ольги Александровны той силой, что смогла разрушить ненавистные ей великосветские условности и придворный этикет. Оборудовав на собственные средства военный госпиталь и сменив изысканные наряды на строгую форму медицинской сестры, она посвятила себя помощи раненым. Ухаживала самозабвенно, не брезгуя самой грязной и неблагодарной работой.

 

И здесь, во время великих народных бедствий и страданий, к ней пришла любовь. Избранником Ольги Александровны стал ротмистр лейб-гвардии Ахтырского полка Николай Куликовский, в ноябре 1916-го в Киеве они обвенчались.

Род Куликовских, старинный, дворянский, соединён кровными узами со многими славными русскими фамилиями: Апраксиными, Голицыными, Головиными. Основатель фамилии Прокопий Куликовский, молдавский дворянин, выехал в Россию во время Прутского похода царя Петра I.  Достойный наследник его рода Николай Александрович Куликовский служил в лейб-гвардии кирасирском Её Величества императрицы Марии Фёдоровны полку. Однажды, случилось это в 1903 году после военного парада, Ольга Александровна обратила внимание на скромного красавца-кирасира… Так началась долгая и непростая история их любви.

В конце концов император Николай II дал своё высочайшее согласие на новый брак, отправив сестре из Ставки Верховного Главнокомандующего приветственную телеграмму: «Мысленно с тобой, особенно сегодня. Дай Бог дорогой Ольге счастья, которого она так достойна. Нежно тебя обнимаем. Ники».

Первенец, наречённый Тихоном, появился на свет в августе 1917-го в крымском имении Ай-Тодор, где вдовствующая императрица Мария Фёдоровна и семья её старшей дочери Ксении Александровны находились под негласным домашним арестом. После того как Мария Фёдоровна с близкими ей людьми на борту английского крейсера покинула крымские берега, Ольга Романова-Куликовская осталась в революционной России. В тревожном 1919-м, в кубанской станице Новоминская, у неё родился второй сын Гурий.

Позже великой княгине, вместе с детьми и мужем, удалось каким-то чудом, кружным путём через Турцию и Сербию, добраться до Датского королевства. Королевский дворец Амалиенборг в Копенгагене стал на время домом для неё и августейшей матушки-императрицы. После кончины Марии Фёдоровны Ольга Александровна решила перебраться с семейством подальше от королевских интриг – на приобретённую в окрестностях Копенгагена ферму.

 

«Быть, а не казаться»

Свидетельницей ещё одной войны, Второй мировой, суждено было стать великой княгине. Она не осталась безучастной к судьбам соотечественников – помогала всем русским беженцам и военнопленным, невзирая на их политические пристрастия. Это вызвало раздражение советских властей, предъявивших Дании ноту протеста. Опасность для жизни Ольги Александровны была велика – в советской России помнили о здравствующей княгине, сестре казнённого русского императора. И вновь Ольге Александровне предстояло вынужденное дальнее путешествие – путь её лежал в Канаду. Там, вблизи Торонто, на вилле Кампбелвилле предстояло ей прожить вместе с любимым мужем и сыновьями свои последние годы…

Благодаря канадцу Яну Ворресу, собеседнику Ольги Александровны и составителю её мемуаров, появилась возможность, по словам самой великой княгини, «произвести переоценку… событий, тесно связанных с одной из самых великих и трагических династий Европы».

«Нет никакого сомнения, что распаду Российской империи способствовало последнее поколение Романовых, – говорила Ольга Александровна. – Дело в том, что все эти роковые годы Романовы, которым следовало бы являть собой самых стойких и верных защитников престола, не отвечали нормам морали и не придерживались семейных традиций». Тут она добавила, как отрубила: «Включая и меня».

 

Есть в мемуарах великой княгини и косвенное упоминание о внучке Пушкина: «Вереницу ослушников возглавил его (Николая II. – Ред.) двоюродный дядя, великий князь Михаил Михайлович (один из шести сыновей великого князя Михаила Николаевича, внук Николая I), который женился на особе неравнородного происхождения – внучке А.С. Пушкина вопреки запрету Государя. И поселился в Англии. В Россию он так и не вернулся. Супруга его получила от английской королевы титул графини Торби».

Бог посылал великой княгине немыслимые, казалось бы, испытания для земной женщины, но наградил её и талантами, и счастьем супружеской жизни.
«Столь жёсткая по отношению к членам моей семьи судьба, возможно, щадила меня столько лет, чтобы позволить нарушить молчание и защитить семью от стольких клевет и кривотолков, направленных против неё», – веровала Ольга Александровна.

«Быть, а не казаться» – девиз царской дочери, ему она следовала всю жизнь. По праву родства вместе с фамилией девиз перешел к её детям, внукам и правнукам.

 

Из Канады через Данию в Россию
 

Хочется верить, что возвращение в Россию её правнука Павла Куликовского стало бы радостной и желанной вестью для великой княгини. Не чудо ли встретить в Москве человека, удивительно похожего на императора Александра III?! Он – единственный из наследников царского рода, вернувшийся на историческую родину. Потомки Романовых, в мире их около шестидесяти, живут в Англии и во Франции, Испании и Швейцарии, Австралии и Дании. А теперь и в России. Поистине, одно из недавних чудес!

История жизни Павла Куликовского берёт начало в Канаде, где в декабре 1960-го он появился на свет. Чуть ранее в ноябре того же года скончалась великая княгиня Ольга Александровна и упокоилась на кладбище Норт Йорк рядом с мужем Николаем Куликовским, покинувшем земной мир чуть ранее… Ксения Гурьевна после смерти любимой бабушки вместе с маленьким Павлом покинула Канаду и обосновалась в Дании, где крестила сына по православному канону.

Павел Куликовский вырос в Копенгагене, служил в датской армии, окончил университет с престижным дипломом магистра делового администрирования, работал в международных компаниях. И так случилось в его жизни, что, приехав однажды в Нью-Йорк на открытие выставки великой княгини Ольги Александровны, он встретил удивительную русскую девушку Людмилу… К слову, одну из организаторов той замечательной выставки.

 

В марте 2018-го минет ровно десять лет, как Павел Эдуардович Куликовский вместе с супругой Людмилой стал жить в Москве. Сам он не перестаёт изумляться, как волею судеб «повторил жизненный путь прабабушки великой княгини Ольги Александровны, но в обратном направлении – из Канады через Данию в Россию».

В России чета Куликовских много путешествует, вместе они побывали в памятных местах, связанных с жизнью великой княгини: в царских дворцах Петербурга, Гатчины, Царского Села, в воронежской усадьбе Ольгино, в императорских резиденциях в Крыму, в подмосковных музеях-усадьбах, в кубанской станице Новоминской…

Павел и Людмила Куликовские участвуют в организации выставок, посвящённых августейшей семье; в издании книг. Благодаря их трудам увидели свет мемуары великой княгини Ольги Александровны, вышедшие первоначально в Дании, а теперь и в России.

В числе благих дел и пожертвованные Павлом Эдуардовичем средства на восстановление родового знака – мифического грифона, оберегавшего вход в палаты бояр Романовых (ныне филиала Государственного Исторического музея), которые, как и в былые дни, красуются на старинной Варварке. В советские времена грифон в нише над входной дверью северного фасада палат был снят и бесследно исчез. Восстановить историческую правду помогли первоначальные проекты архитектора Фёдора Рихтера. И ещё фотография 1913 года, на коей государь Николай II запечатлён во время посещения родового гнезда и где явственно виден геральдический грифон.

Как единственный наследник Романовых в России, Павел Куликовский считает своим долгом рассказывать правдивую историю царской фамилии, так и не завершившуюся (несмотря на старания большевиков!) в роковом 1918-м. Он – главный редактор интернет-журнала «Romanov News – Новости Романовых». И, конечно же, на страницах журнала пойдёт речь о недавнем знаковом событии – открытии в Крыму в парке Ливадийского дворца памятника императору Александру III, царю-миротворцу. И великому русскому государю!

К слову

Как известно, на памятнике в Ливадии увековечено чеканное высказывание Александра III: «У России есть только два союзника – её армия и флот». Но есть и третий союзник – это искусство.

 

 

Оставьте свой комментарий: